Это не правда, что степь ровная, как стол. Была бы она ровной, мы бы и ездили по ней как угодно. Степь вздыблена холмами, прорезана оврагами, так что лучше держаться дорог. Но на один и тот же холм может вести множество дорог, так что совершенно всё равно, по какой ехать. И от этого ещё сложнее: если цель не видна, то дорога может увести от неё в противоположную сторону.
В хорошую погоду Одинокий тополь замечаешь издалека. Огромное дерево на вершине холма, благодаря которому этот обычный холм превратился в самое известное в Калмыкии место силы. Разноцветные флажки, во множестве привязанные вокруг, трепещут на ветру, но одиночества тополя не разрушают. Их называют лунгта — «кони ветра».
Эта история началась 120 лет назад, когда Пурдаш-Бакши отправился на Тибет. Вернее, эта история началась в 1681 году (или что-то около того), когда в Тибете был основан монастырь Раши Лхунбо, который стал кочующим храмом, простой кибиткой, наполненной святынями: иконки, частицы мощей, свитки с молитвами, одеяния, грамоты тибетских лам. Храм кочевал от деревни к деревне, и стараниями хана Аюка докочевал до калмыцких степей. Его называли здесь «Богдо Далай-ламин ик хурул», ведь когда-то сам Далай-лама V благословил основание монастыря Раши Лхунбо.
В 1898 году кочующий храм надолго остановился у Чёрных родников, в том месте, где сейчас стоит посёлок Хар-Булук. Это название так и переводится с калмыцкого — «чёрный родник». Настоятелем храма в то время был Пурдаш-Бакши. Он решил добраться до Лхасы и попросить у Далай-ламы новые святыни для своего храма. Видимо, за 200 лет от старых мало что осталось.
Первое странствие Пурдаш-Бакши длилось два года. Он дошёл до Лхасы и был принят Далай-ламой, который передал с ним в Калмыкию новые реликвии. В 1902 году Пурдаш-Баши совершил ещё одно паломничество в Лхасу. Его путешествия привлекли к себе внимание востоковедов. Ведь Пурдаш-Бакши всю дорогу вёл дневники, где описывал подробности пути, трудности, с которыми сталкивался, особенности жизни местного населения. Он в деталях рассказал об аудиенции в резиденции Далай-ламы, о правилах монастыря, в котором остановился, о жизни в Лхасе. Сведений о Тибете, который в те годы был закрытой страной, в Европу поступало крайне мало, и уже через год после возвращения эти дневники были переведены на русский язык.
