Был бы образ, а легенду мы сами придумаем…
Нужно ли спорить с фразой, которая во многом определяет стратегию развития российского туризма? Яркое тому доказательство — Плёс. Каждый, кто отправляется туда, воображает, как выйдет на набережную и увидит своими глазами и «Золотой плёс», и «Плёс после дождя», а потом поднимется на гору Левитана и воспарит… «Над вечным покоем». Что ж тут поделаешь, имя Левитана для Плёса священно.
Историю о том, с какой горы видел художник озеро, укрытое огромной тучей, и зелёный холм, на котором могла бы стоять церквушка, лучше послушать где-нибудь в Удомле. А вот посмотреть на модель церквушки — это, действительно, в Плёс. Самой церкви Петра и Павла, которую писал Левитан на своих полотнах, давно уже нет — сгорела в 1903 году. Нынешняя Воскресенская церковь была построена в 1699 году в селе Билюково, а в 1982 году перевезена в Плёс, где её заново собрали на холме.
Всё же увидеть церковь Петра и Павла можно, правда, изнутри: картину «Интерьер церкви Петра и Павла в Плёсе» Павел Третьяков приобрёл для своей галереи в 1888 году. Принадлежит она кисти спутницы Исаака Левитана Софье Петровне Кувшинниковой.
История их отношений — одна из главных тем Плёсовских экскурсий. Ведь желание представить Софью Петровну посредственностью, которая камнем повисла на шее знаменитого художника, простительно, но не совсем справедливо. И то, что картина её оказалась в Третьяковской галерее, является несомненным свидетельством достоинства полотна и автора. Софья Петровна была очаровательна, добра, талантлива. А иначе каким образом мог влюбиться в неё этот романтичный и невероятно талантливый красавец с бархатными глазами? А иначе поехал бы за ней в Плёс интереснейший и богатейший Савва Морозов, поклонялись бы ей братья Чеховы?
Весной 1887 года состоялось первое путешествие Левитана по Волге. Он ждал повторения Крыма — яркости, экзотики, а река встретила его холодом, дождём и унылыми пейзажами. Опасаясь приступа депрессии, художник бежал, но душа его уже была заражена непостижимой красотой, невыразимой мощью реки. Через год он вернулся в сопровождении Софьи Кувшинниковой и её вечного поклонника Алексея Степанова.
Обосновались в Плёсе. Вставали на рассвете, работали на пленэре, часами бродили по окрестностям, возвращались в сумерках. Поселились на втором этаже в доме купца Солодовникова. В одной комнате мольберты, во второй — пианино. Софья Петровна играла Моцарта. Говорили об искусстве… «Я никогда ещё не любил так природу, не был так чуток к ней, никогда ещё так сильно не чувствовал я это божественное нечто, разлитое во всём <…> оно не поддается разуму, анализу, а постигается любовью…» — писал Левитан Чехову. Три сезона в Плёсе подарили миру 200 картин Левитана. Может быть, он просто впервые был счастлив? И Антон Чехов в обычно меланхоличных пейзажах художника вдруг увидел улыбку.
В Плёсе каждый находит своё. Романтики бродят по улочкам, наслаждаясь историей любви, которая продлилась почти 15 лет и в которой Она была почти на 15 лет старше чем Он… Прагматики, разглядывая простенькую мебелишку и полосатые половички в комнатах художников, сразу понимают: конечно же, они расстались… Но к Плёсу история их расставания не имеет никакого отношения. Здесь они вместе и живы.
Поэтому окрестности города узнаваемы — ну кто ж не был в Третьяковке! И в присевшей на скамейку «Дачнице» туристы узнают черты Софьи Петровны. А жители Плёса верят, что если место её могилы неизвестно, то и рассказы о скоропостижной смерти художницы — ложь. Конечно же, в зрелом возрасте, скрываясь от злых сплетен, она оказалась в Плёсе, где открыла чудесную модную кофейню. И назвала своим именем… А почему бы и нет?
